Триггеры - Страница 8

Сингх склонился ближе — словно окулист, поправляющий очки, которые даже Элтон Джон не стал бы носить. Он передвинул сферу немного влево, капельку вверх, потом, по-видимому, решив, что переборщил, чуть-чуть вниз. После этого он удовлетворённо кивнул и отступил назад.

— Всё в порядке, — сказал Сингх. — Расслабься.

— Проще сказать, чем сделать, гуру, — ответил Кадим.

Сингх стоял к нему спиной; лишь тюрбан грозно возвышался над плечами. Но голос его был мягок и дружелюбен.

— Всё будет хорошо, друг мой. Сейчас только кое-что откалибруем, и… ага, вот и всё. Ты готов?

— Да.

— Ну, тогда начнём. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Ноль.

Сингх нажал кнопку; она издала громкий щелчок. В вершинах треугольников, покрывавших поле зрения Кадима, появились сине-зелёные огоньки, словно лазерные указки. Во время демонстраций, которые Сингх для него устраивал, на муляжной голове появлялись цветные точки. Они были очень яркими на белом пенопласте, но на Кадимовой тёмной коже вряд ли будут так заметны. Он думал, что с ними будут связаны какие-то ощущения: тепло, или, может быть, покалывание. Однако он совершенно ничего не чувствовал. Свет был недостаточно интенсивен, чтобы его слепить, но он тем не менее чуть-чуть сдвинул голову, чтобы один из лучей перестал попадать в левый глаз.

Сингх обошёл Кадима вокруг, осматривая его. Потом с довольным видом сказал:

— Ну, хорошо. Теперь я запускаю программу. Помни: если почувствуешь какой-либо дискомфорт, скажи мне, и я всё выключу.

Кадим кивнул. Поскольку сфера удерживалась суставчатой лапой, она при этом даже не шелохнулась. Сингх протянул руку к стоящему на столике для инструментов ноутбуку, передвинул трэкпадом курсор и завершил операцию, стукнув по нему указательным пальцем.

Программа начала выполняться. Сине-зелёные огоньки заплясали; они были смонтированы на крошечных шарнирах и двигались в соответствии с программой Сингха. Невозможно было избежать попадания какого-то из лучей в глаз каждые несколько секунд, так что Кадим просто закрыл глаза. Лучи были достаточно яркие, так что он по-прежнему замечал, когда какой-то из них касается его века, но это было терпимо, а темнота помогала ему собраться с мыслями.

Он знал, что это будет нелегко. Он годами пытался избегать провоцирования флешбэков — и теперь Сингх собирается найти в его мозгу переключатель, что запускает их, и запустить их снова — будем надеяться, в последний раз. Единственное облегчение по сравнению с предыдущими разами будет в том, что раньше они случались, когда он этого не ждал — они просто взрывались в его голове без предупреждения. Но сейчас Кадим ощущал ужас, зная, что новый флешбэк близится. Он был подключён к монитору жизненных показателей и слышал, как учащаются тихие гудки, отмечающие удары его сердца.

Пересекающиеся лазерные лучи были особым образом модулированы так, чтобы проходить сквозь кость и плоть; сине-зелёные точки были лишь визуальными маркерами совпадающих с ними невидимых лучей. Лучи проникали в его череп, не оказывая никакого эффекта, однако когда два или больше лучей пересекались внутри его мозга, они стимулировали нейронную сеть и заставляли её срабатывать, создавая, как объяснял Сингх, эквивалент потенциала действия. Сначала пробуждалась одна сеть, потом вторая, потом третья. Оборудование Сингха позволяло обойти возбудительное растормаживание, приводившее в отчаяние других исследователей мозга: обычно недавно сработавшая нейронная сеть очень неохотно срабатывает повторно. Однако Сингху удалось заставить ту же самую сеть срабатывать с максимально возможной частотой, пока она, по крайней мере, на время, не истощала свой запас нейротрансмиттеров.

Именно этим Сингх и занимался, когда…

Пикник, один из немногих счастливых моментов Кадимова детства.

Пятеро старшеклассников отбирают у него завтрак по пути в школу.

Его мать пытается скрыть от него подбитый глаз, и он злится, зная, что она снова позволит этому мужчине вернуться в их дом.

Его первая машина.

Первый минет.

Острая боль — нет, лишь воспоминание об острой боли. А, это когда он сломал руку, играя в футбол.

Снова боль, но приятной природы — это Криста игриво прикусила его сосок.

Стая птиц, закрывшая солнце.

Солнце…

Солнце.

Горячее, изливающее жар. Солнце пустыни.

Ирак.

Да, Ирак.

Его сердце заколотилось; звук монитора напомнил мелодию «Би-Джиз» «Оставаться в живых».

Сингх целился, подбирался ближе, сужал круги вокруг жертвы.

Кадим вцепился в мягкие подлокотники кресла.

Песок. Танки. Солдаты. И, в отдалении, деревня.

Крики. Приказы. Рёв двигателей, сражающихся с жарой и рыхлым песком.

Кадим тяжело дышит. Воздух, который он вдыхает, холодный, но память говорит о жгучем жаре. Ему захотелось крикнуть Сингху, чтобы он выключил, выключил, выключил! Но он закусил губу и терпел.

Деревня приближалась. Мужчины-иракцы в пустынных одеяниях, женщины, должно быть, истекающие по́том в своих мешковатых чёрных абайях, детишки в лохмотьях — все выбежали посмотреть на прибывающий конвой. Встретить. Поприветствовать.

Кадим почувствовал тошноту. Усилием воли он подавил её и позволил памяти захлестнуть себя — всем крикам, всей боли, всему злу — в самый последний раз.

Снайпер Рори Проктор продолжал следить за активностью на крыше Белого Дома с, как он надеялся, безопасного расстояния. Он был обеспокоен и зол: Аль-Саджада уже несколько месяцев наносила стране удар за ударом. Сколько их будет ещё? Сколько страна ещё сможет выдержать?