Триггеры - Страница 102

102

— Господин министр? — сказал адъютант, входя в конференц-зал на борту «Птеранодона».

— Да? — ответил Питер Муленберг.

— Мы заняли позицию над Пирл-Харбором и теперь описываем круги. Командир экипажа приглашает вас в кабину. Говорит, вид будет просто потрясающий.

Муленберг поднялся с крутящегося кресла, обошёл длинный стол и вышел в коридор. Он поднялся по лестнице на верхний ярус, вошёл в кабину и встал, положив одну руку на спинку кресла командира, а вторую — на спинку кресла второго пилота.

Небо светлело. С огромной высоты он смотрел, как солнце взбирается из-за плавно изгибающегося океанского горизонта, проливая цвет, тепло и свет на всё вокруг.

— Прекрасно, — сказал Муленберг, когда насмотрелся вдоволь. — Спасибо.

— Не за что, — ответил командир. — Отличный день для операции, не правда ли?

Министр обороны ответил:

— Я отменяю «Встречный удар».

— Но сэр! — воскликнул штурман, который не смотрел в окно и не видел ещё зари, не видел света. — Президент сказал, что вы должны её выполнить несмотря ни на что.

Муленберг покачал головой.

— Как сказал бы мой сын, «Давайте не будем, а скажем, что сделали».

— Питер, — сказал командир, поворачиваясь к нему вместе с креслом, — у тебя же нет сына.

— Правда, — ответил Муленберг. — Но кое у кого, кого я знаю — по крайней мере, знаю сейчас — есть.

Сьюзан никогда раньше не слышала этого термина, или, если и слышала, то он не отложился в памяти — в её памяти его точно не было. Впрочем, как она обнаружила, его не было в памяти большинства людей. Сингулярность. Но некоторые его знали, и поэтому теперь знала его и она: момент, в который машинный разум предположительно превысит людской, запустив молниеносный технический прогресс, который оставит простого Homo sapiens далеко позади.

Но сторонники Сингулярности умалчивали о том, что машины со временем не становятся более разумными; у них нулевой интеллект и отсутствует сознание, и как бы быстро они ни перемалывали числа, они всё равно остаются пусты.

И всё же предсказанный рывок произошёл: обширный, всеобъемлющий и мироизменяющий «ух» ускоряющейся мощи. Это была цепная реакция, неостановимый водопад. Но не машины, а человеческие существа усиливали друг друга, мудрость толпы, выведенная на новый уровень, общество разума, растекающегося во все стороны.

Знать всё, понимать всё, воспринимать всю полноту природы, литературы, математики, искусств. И быть, наконец, свободным от двуличия и лицемерия, от забот о репутации, от сложившихся иерархий, от всех этих игр, что исчезли вместе с мелочной индивидуальностью. Это освободило так много умственных сил, так много энергии — и принесло мир.

Сьюзан Доусон не сожалела о жизни, которую она прожила — о жизни, которую она, как и все остальные, всегда будет помнить. Но это новое существование было настолько больше, настолько продуктивнее, настолько вдохновеннее.

И ведь оно только-только началось.

Эпилог

Какое странное совпадение, думал гештальт, что сейчас, в конце ноября, если начать день в Вашингтоне, округ Колумбия, то последним местом, что увидит рассвет двадцать четыре часа спустя, будет эта группа островов.

Но в географии много странных совпадений. К примеру, эти острова в Тихом океане, оседлавшие экватор, находятся на том же самом меридиане, что и кратер Чиксулуб, оставленный астероидом, который упал на Землю шестьдесят пять миллионов лет назад, вызвав климатические изменения, которые убили динозавров и создали условия для расцвета млекопитающих.

Наконец, архипелага, который Чарльз Дарвин посетил 1835 году, коснулся наступающий день. Здесь и сейчас гигантские черепахи, которые на каждом острове обладают особой формы панцирем, пробуждаются ото сна по мере того, как солнце согревает их кровь. Здесь крики вьюрков, которые на каждом острове имеют особой формы клюв, приветствуют зарю. Здесь чёрные игуаны, единственные ныне живущие морские ящерицы, соскальзывают в море, окрашенное в розовый и оранжевый лучами дневного светила.

И здесь те, кто называет Галапагосы домом, а также приезжие биологи, геологи и интересующиеся наукой туристы становятся последней группой, которая присоединится к коллективу. И это лишь справедливо, рассудил гештальт, что место, в наибольшей степени научившее человеческий род эволюции, стало местом завершения перехода человечества на следующую ступень бытия.

Завершающие слова труда Дарвина «О происхождении видов» проносятся сквозь коллективное сознание:

«Есть величие в этом воззрении на жизнь с её различными силами, изначально вложенными творцом в одну или в незначительное число форм; и между тем как наша планета продолжает описывать в пространстве свой путь согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала возникали и продолжают возникать несметные формы, изумительно совершенные и прекрасные».

Гештальт чуть-чуть изменяет эти слова: и в самом деле есть величие в этом воззрении на жизнь, с её объединёнными силами, дышащими теперь как одна, и в том, что в то время, как наша планета завершает очередной свой оборот согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала возникла новая форма, изумительно совершенная и прекрасная.

Благодарности

Огромная благодарность моей прекрасной жене Каролине Клинк, Джинджер Бьюкенен из «Ace» — подразделения «Penguin Group (США)» в Нью-Йорке, Адриенн Керр из «Penguin Group (Канада)» в Торонто, Малкольму Эдвардсу из «Orion Publishing Group» в Лондоне, и Стэнли Шмидту из журнала «Analog Science Fiction and Fact». Тысяча благодарностей моим агентам Кристоферу Лоттсу, Винсу Джерардису и покойному Ральфу Вичинанце.

102